Обсудим? →
В послевкусии – жизнь.
Сегодня нашел очень интересное… Это о творчестве, о гениальности, и очень круто. Делюсь:
Не так давно, но и не вчера я пересмотрела свое отношение к искусству, как к предмету, в котором непременно нужно искать смысл. На мой взгляд, здесь все гораздо проще: либо нравится, либо нет. Либо для тебя красиво, либо для тебя безобразно. Без всяких там построений. Соответственно, все артефакты естественным образом разделились на «красоты» и «говноты».
Чистый субъективизм. Но тогда есть ли вообще какие-то оценки гениальности? Что считать гениальным, а что ремесленным?
На мой взгляд, отличие есть и очень существенное, при всем субъективизме.
Сформулировать мне мои мысли по поводу гения помог Сергей Женовач, который гастролировал у нас на прошлой неделе.
После соприкосновения с истинным искусством хочется жить.
Каким бы мрачным не был контекст, насколько бы серьезные вопросы не поднимались, в послевкусии остается жизнь.
Если после взаимодействия с артефактом вам хочется пойти повеситься, бегите от него, какими бы изящными словами и смелыми формами оно не было бы представлено. Смерть – не та Смерть, что продолжение Жизни, переход на качественно другой уровень жизни, когда жизнь уже прожита. А беспросветное, кислое отчаяние, которое обезмолвливает и обездвиживает. Если в послевкусии – смерть, считайте, что вы уже умерли без какого-либо качественного скачка.
Гений человека, который живет в каждом из нас, мне представляется чистым голосом Божьим. И если дать ему волю, не пытаться контролировать умом, жизненным укладом, правилами и традициями, он будет звучать чисто, невзирая на личность говорящего.
Два примера людей, которые не давили своего гения: Пушкин и Моцарт.
Александр Сергеевич, хоть и был типичным невротиком со сценарием «жениться на холодной красавице», отчего и умер в 37 лет, никогда в процесс творчества своего характера не вмешивал. Он не мог себе в стихах врать, он своего гения вообще не контролировал. Гений Пушкина всегда видел и мыслил ясно и правильно, надличностно.
Творчество – это функция выделительная. Творец творит, потому что не может не выразить те эмоциональные и мыслительные выводы, к которым он приходит посредством внутренней работы. Творцу по большому счету наплевать на то, как его воспримет зритель, и будет ли этот зритель вообще. Душа человека самоочищается посредством творчества, иначе ей невозможно работать дальше.
Так вот. Когда начинается контроль над гением, любого рода – в угоду вкусу зрителя, в угоду Золотому тельцу, — получается фальшивка, в послевкусии которой — смерть.
Яркий пример – «Меланхолия» фон Триера. Гений Триера под влиянием каких-то неподконтрольных факторов вылез. И он не может с ним ничего поделать. Это и ему неожиданно, он сейчас называет «Меланхолию» самым плохим своим фильмом, говорит «Как будто не я снимал». Беспринципный манипулятор Триер, виртуозно освоивший технологию вводить зрителя в состояние полнейшей тьмы и потирающий от этого руки, режиссер, которого я за это ненавидела, вдруг взял и снял шедевр, после которого хочется жить, несмотря на то, что вообще-то фильм про смерть.
Да, так вот Женовач.
Это удивительный человек, живущий в полном согласии со своим гением и подбирающий себе такое же окружение. Конечно, он ставит русских классиков, их тяжелое мучительное наследство. Но в подложке спектаклей Женовача – легкость в любом случае. Легкость как отражение самого режиссера и его взгляда на мир. Умный человек всегда веселый и легкий.
«Игроки». Спектакль – зеркало. Но не кривое, наоборот, про правду, может, даже, про истину. Но истина не преподносится как неподъемный застывший монумент. Истина, она же тоже веселая и легкая. Ее можно обнаружить в игре, в заключительном монологе из-под стола, в ней нет пафоса, нет излишних философствований. Женовач не ставит точку. Для него – это диалог. Жизнь-то продолжается.
«Записные книжки» меня потрясли. Это не спектакль – кружево. Собрать из дневников Чехова, из обрывков его мыслей, записанных на салфетках придорожных трактиров, изящный букет. Оформить сюжетом, где все эти анекдотичные реплики – в тему. Вплести в громогласные размышления о судьбах России хиханьки и мороженое. Вот где изящество! Вот где мастерство!
А ведь все это можно поставить по-другому. Да и ставят по-другому. Это же Чехов, у которого помимо остроты слова и широчайшего кругозора, было столько цинизма, столько презрения.
И как хорошо можно, с напором и пафосом размазать зрителя «высоколобыми» построениями на этой основе.
К слову сказать, Чехов –то и умер оттого, что задохнулся от презрения к людям, но пафосом он никогда не страдал в силу интеллекта.
И даже босоногий ангел в холщовой рубахе, читающий в конце «Студента» и нанизывающий всех сидящих за столом на ось времени от Апостола Петра до старухи Василисы, не итожит. Нет этому конца. Есть дорога, я по ней иду. Все.
Если вам хочется умереть после просмотра фильма, это плохой фильм. Если вам хочется расстрелять человечество после прослушивания музыки, это плохая музыка. Если за прочтением книги вы не видите бушующего лета, клубники на грядках и что вам 22, это плохая книга, какое бы значительное имя не стояло на обложке.
Все просто. В послевкусии – жизнь.
Автор здесь.
Хотите скопировать статью на свой сайт (блог)? - Без проблем!
Не забудьте поставить _обратную ссылку_ на Vaikuntha.Ru !!!!
Не так давно, но и не вчера я пересмотрела свое отношение к искусству, как к предмету, в котором непременно нужно искать смысл. На мой взгляд, здесь все гораздо проще: либо нравится, либо нет. Либо для тебя красиво, либо для тебя безобразно. Без всяких там построений. Соответственно, все артефакты естественным образом разделились на «красоты» и «говноты».
Чистый субъективизм. Но тогда есть ли вообще какие-то оценки гениальности? Что считать гениальным, а что ремесленным?
На мой взгляд, отличие есть и очень существенное, при всем субъективизме.
Сформулировать мне мои мысли по поводу гения помог Сергей Женовач, который гастролировал у нас на прошлой неделе.
После соприкосновения с истинным искусством хочется жить.
Каким бы мрачным не был контекст, насколько бы серьезные вопросы не поднимались, в послевкусии остается жизнь.
Если после взаимодействия с артефактом вам хочется пойти повеситься, бегите от него, какими бы изящными словами и смелыми формами оно не было бы представлено. Смерть – не та Смерть, что продолжение Жизни, переход на качественно другой уровень жизни, когда жизнь уже прожита. А беспросветное, кислое отчаяние, которое обезмолвливает и обездвиживает. Если в послевкусии – смерть, считайте, что вы уже умерли без какого-либо качественного скачка.
Гений человека, который живет в каждом из нас, мне представляется чистым голосом Божьим. И если дать ему волю, не пытаться контролировать умом, жизненным укладом, правилами и традициями, он будет звучать чисто, невзирая на личность говорящего.
Два примера людей, которые не давили своего гения: Пушкин и Моцарт.
Александр Сергеевич, хоть и был типичным невротиком со сценарием «жениться на холодной красавице», отчего и умер в 37 лет, никогда в процесс творчества своего характера не вмешивал. Он не мог себе в стихах врать, он своего гения вообще не контролировал. Гений Пушкина всегда видел и мыслил ясно и правильно, надличностно.
Творчество – это функция выделительная. Творец творит, потому что не может не выразить те эмоциональные и мыслительные выводы, к которым он приходит посредством внутренней работы. Творцу по большому счету наплевать на то, как его воспримет зритель, и будет ли этот зритель вообще. Душа человека самоочищается посредством творчества, иначе ей невозможно работать дальше.
Так вот. Когда начинается контроль над гением, любого рода – в угоду вкусу зрителя, в угоду Золотому тельцу, — получается фальшивка, в послевкусии которой — смерть.
Яркий пример – «Меланхолия» фон Триера. Гений Триера под влиянием каких-то неподконтрольных факторов вылез. И он не может с ним ничего поделать. Это и ему неожиданно, он сейчас называет «Меланхолию» самым плохим своим фильмом, говорит «Как будто не я снимал». Беспринципный манипулятор Триер, виртуозно освоивший технологию вводить зрителя в состояние полнейшей тьмы и потирающий от этого руки, режиссер, которого я за это ненавидела, вдруг взял и снял шедевр, после которого хочется жить, несмотря на то, что вообще-то фильм про смерть.
Да, так вот Женовач.
Это удивительный человек, живущий в полном согласии со своим гением и подбирающий себе такое же окружение. Конечно, он ставит русских классиков, их тяжелое мучительное наследство. Но в подложке спектаклей Женовача – легкость в любом случае. Легкость как отражение самого режиссера и его взгляда на мир. Умный человек всегда веселый и легкий.
«Игроки». Спектакль – зеркало. Но не кривое, наоборот, про правду, может, даже, про истину. Но истина не преподносится как неподъемный застывший монумент. Истина, она же тоже веселая и легкая. Ее можно обнаружить в игре, в заключительном монологе из-под стола, в ней нет пафоса, нет излишних философствований. Женовач не ставит точку. Для него – это диалог. Жизнь-то продолжается.
«Записные книжки» меня потрясли. Это не спектакль – кружево. Собрать из дневников Чехова, из обрывков его мыслей, записанных на салфетках придорожных трактиров, изящный букет. Оформить сюжетом, где все эти анекдотичные реплики – в тему. Вплести в громогласные размышления о судьбах России хиханьки и мороженое. Вот где изящество! Вот где мастерство!
А ведь все это можно поставить по-другому. Да и ставят по-другому. Это же Чехов, у которого помимо остроты слова и широчайшего кругозора, было столько цинизма, столько презрения.
И как хорошо можно, с напором и пафосом размазать зрителя «высоколобыми» построениями на этой основе.
К слову сказать, Чехов –то и умер оттого, что задохнулся от презрения к людям, но пафосом он никогда не страдал в силу интеллекта.
И даже босоногий ангел в холщовой рубахе, читающий в конце «Студента» и нанизывающий всех сидящих за столом на ось времени от Апостола Петра до старухи Василисы, не итожит. Нет этому конца. Есть дорога, я по ней иду. Все.
Если вам хочется умереть после просмотра фильма, это плохой фильм. Если вам хочется расстрелять человечество после прослушивания музыки, это плохая музыка. Если за прочтением книги вы не видите бушующего лета, клубники на грядках и что вам 22, это плохая книга, какое бы значительное имя не стояло на обложке.
Все просто. В послевкусии – жизнь.
Автор здесь.
|
Сделай мир лучше! Расскажи об этом ВСЕМ! |
Хотите скопировать статью на свой сайт (блог)? - Без проблем!
Не забудьте поставить _обратную ссылку_ на Vaikuntha.Ru !!!!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Авторизуйтесь, пожалуйста, или зарегистрируйтесь, если не зарегистрированы.